|
|
|
 |
 |
 |
Он не любил войну Он не любил войну. Нет, он не любил войну. Он не любил смотреть на поверженного его мечом врага. Он не любил видеть кровь, медленно стекающую с лезвия клинка. Он не любил долгие переходы, во время которых появлялись мозоли на ногах. Он не любил стрелять из своего арбалета, и видеть, как падают с торчащими из горла болтами молодые воины, которым бы ещё жить да жить. Он не любил возвращаться в своё жилище, в котором не было ничего, кроме жёсткой кровати, да старого, пыльного сундука. Нет, он это не любил. Нет, он не любил войну. Каждый раз, вонзая клинок в тело нового противника, и чувствуя, как уходит по лезвию в небытие чужая душа, он испытывал горечь и сожаление — ещё одна жизнь была положена им на алтарь мести. И вытаскивая меч из поверженного врага, он думал только об одном — что на один шаг он стал ближе к заветной цели. Но он не любил войну. Он не любил жизнь, потому что давно уже не жил. Его жизнь кончилась в тот момент, когда он вернулся из похода, и застал вместо своего дома лишь пепелище, а вместо любящей жены и детей — сгоревшие в огне их трупы. Он не знал, как он пережил тогда тот день, что делал, где был — нет, этого он не знал. Он знал лишь, что в тот день поклялся отомстить, поклялся найти убийцу и отрубить ему голову. Только местью жил он все эти годы. И все эти годы он ничего и никого не любил, превратившись в идеальную, не рассуждающую машину для убийств. Все его мысли и чувства, все его переживания, вся боль и страх ушли, не оставив и следа в почерневшей от горя душе. Только для одной мысли было место в его голове — «найти и покарать», и только одному чувству было место в его душе — чувству мести. Но он не любил войну. Он не любил есть, потому что еда уже давно не приносила ему никакого удовольствия, но он знал, что ему нужны будут силы для битвы, и потому ел. Он не любил пить, но продолжал это делать, потому что его телу нужна была вода. Он не любил спать, но его истерзанной душе нужен был отдых, и он спал. Он не любил чистить своё оружие, но оружие не должно было покрыться ржавчиной, и потому он его чистил. Но он ничего этого не любил. И лишь иногда в нём просыпалось чувство, похожее на любовь. Оно просыпалось, когда он смотрел на рассвет - потому что он любил смотреть на рассвет. Он любил смотреть на рассвет, потому что знал, что когда-нибудь будет смотреть на рассвет в последний раз. Он знал, что когда-нибудь будет в последний раз будет смотреть на маленькое красное солнце, что неспешно поднимается из-за горизонта, отмечая этим наступление нового дня — дня, который будет для него последним. И последним для его врага. Но он не любил войну… ::
|
||||||||||||||||||||||||||
